гармонический
Статья Владимира Пескова kp.ru/daily/24143.3/360087
Укорочена и скомпонована мной, а также дополнена материалами и фотографиями с других источников. Мои комментарии в квадратных скобках. Было бы интересно узнать, что кто об этом думает.
читать дальше Курша-2 была построена вскоре после революции - как рабочий поселок для освоения огромных запасов леса Центральной Мещеры. От существовалшего уже ответвления Мещерской магистрали (Тума - Голованово) туда была протянута ветка узкоколейки, вскоре продолженная дальше на юг - в Лесомашинный и Чарус.
Поселок рос, к 30-м годам он насчитывал уже больше тысячи жителей. На лесосеках жили и сезонные рабочие из окрестных деревень. Несколько раз в сутки старые паровозы выводили составы с бревнами из глубины лесов "на поле" - в Тумскую, где лес обрабатывался и оправлялся далее - в Рязань и Владимир. Жителями Курши считались и обитатели многочисленных кордонов, окружавших поселок. Это место стало синонимом народной трагедии, при упоминании которой суровели лица всех собеседников.
Лето 1936 года выдалось очень жарким, грозовым и ветренным, но ничто не предвещало беды. Своим чередом работали леспромхозы, шла погрузка и вывозка леса.
Теперь уже никто не знает, почему в первых числах августа в самом центре Мещерского края, в районе Чаруса, возник очаг пожара. Подгоняемый сильным южным ветром, огонь быстро продвигался на север, превращаясь из низового в самый страшный - верховой пожар.
Поначалу, угрозы никто не осознавал. Ночью с 2 на 3 августа в Куршу-2 прибыл поезд из порожних сцепов. Поездная бригада, знавшая о пожаре, предлагала вывезти хотя бы женщин и детей - все мужчины давно уже были в лесу на огнезащитных работах. Но диспетчер приказал следовать в тупик для погрузки скопившихся бревен - чтобы "не пропадать народному добру". Работа эта затянулась почти до подхода фронта пламени, и в Куршу-2 поезд пришел, нагоняемый по пятам лесным пожаром.
[По другим источникам поездов было два
«Один из поездов, битком забитый людьми, благополучно вырвался к Головановской ветке. Второй же оказался в огненном кольце, остановившись перед сгоревшим мостом. Никто не спасся. В самом поселке, за пару часов превратившемся в груду пепла, уцелели лишь те, кто прятался по колодцам и выгребным ямам»]
Трудно представить себе, что творилось тогда на небольшой станции лесного поселка. И вот когда жара сопровождалась почти ураганным ветром, Куршу-Вторую вдруг накрыло огненным шквалом. В центре лесного массива, посреди поселка, сплошь состоящего из лесоскладов, спрятаться было негде. Единственный путь к спасению - на поезде по узкоколейке.Никто и не пытался сбросить бревна со сцепов - людей сажали куда только можно - на паровоз, на буфера и сцепки, сверху на стволы. Места хватило не всем, когда поезд уходил на север, в Туму, его провожали обезумевшими взглядами сотни людей.
Драгоценное время было упущено. Когда поезд подошел к мосту через небольшой канал в трех километрах севернее Курши-2, деревянный мост уже горел. Загорелась сначала голова поезда, а затем - его хвостовая часть. Люди из последних сил пытались спастись, убежать из этого ада, но пути не было. Обожженые, задохнувшиеся в дыму, они падали там, где застигла их судьба.
Со всей округи сюда набирали добровольцев в похоронные команды, а чтобы выдержать ужас этого пожарища, бочками везли водку. Всех собрали в одну огромную братскую могилу, поставили маленький деревянный обелиск. Вопрос был закрыт.
Оставшимся в живых привезли бочку вина. Пейте, говорят, сколько влезет, только похороните людей. Трупы были разбросаны по всему лесу, жуткая картина.
В стоящем на краю леса селе Култуки В.П. разыскал стариков, видевших знаменитый пожар. И вот что записал со слов колхозника Клемёнова Григория Ефимовича[который, к слову,является мне дальним родственником]
«Лето было сухое. Пожаров ждали. Отчего случился пожар, никто не знает. Я с бабами в тот день косил отаву в лесу. День был ветреный. Мы присели перекусить, и вдруг вместе с запахом дыма услышали гул, как будто пролетало несколько самолетов. Я сразу понял: это пожар. И все мы кинулись через воду на болотистый островок...
Такого огня я не видел даже и на войне. Он несся по лесу со страшным рёвом. И скорость его была такая, что убежать из леса в тот день мало кому удалось. Огонь накрыл косарей, грибников, лесорубов. Возчики леса, как потом оказалось, распрягли лошадей и пытались вскачь уйти от огня.
Всё живое погибло: коровы, лошади, лоси, мелкие звери и птицы. Караси сварились в лесных бочагах. Стена огня шла по борам с ревом бешеной скоростью. Казалось, лес не горел, а взрывался. Вихри огня и черного дыма поднимались высоко вверх. Пожары от падавших сверху огненных «шапок» начинались в разных местах. Мне казалось тогда: весь мир занят огнем.
Деревня наша, отделенная от леса болотцем и полосой поля, задыхалась в дыму. Из всех домов барахлишко повыносили, ждали, вот-вот где-нибудь вспыхнет. Горела рожь, дымились сухие луга.
Деревню пожар миновал - поле остановило огонь, он пошел лесом, влево от нас. И тут мы опомнились: а Курша? Она в трех километрах в лесу. Как раз через Куршу прошел огонь. Кинулись... Курши нет! Как будто и не было сотни домов. Людей тоже не было... Через день схоронили тех, кого разыскали...»
Лесник Павел Иванович Большов и жена его Анна Архиповна жили в Курше. В тот день они чудом спаслись и знают, как это было. Вот рассказ Анны Архиповны:
«Вот видите, кутаю ноги шалью. С того самого дня ходить как следует не могу... В Курше мы жили с мужем. Тут же в поселке жили и наши родственники. Курша была центром лесных разработок. Там было несколько лесопилок, большие склады брусьев и досок, был клуб почти на тысячу мест, дома, постройки - всё, разумеется, деревянное.
Пожар заметили накануне. 3 августа [1936 года]ветер потянул в сторону Курши, и появилась опасность... Через час стало ясно: надо немедленно уезжать. Подали узкоколейный поезд, груженный дровами, и на него спешно стали сажать детей и женщин. Кто-то не поспевал, кого-то ждали, кто-то бежал на поезд с охапкой имущества, ставили на платформы ящики с курами. Мужчины не все садились - возникла мысль отстоять Куршу. Промедлили. Поезд уходил в момент, когда Курша вспыхнула, как спичечный коробок. С платформы я видела сзади ревущий огонь и закрыла руками глаза от ужаса.
Поезд тоже далеко не ушел. Огонь успел перерезать дорогу. Всё горело: лес по сторонам от пути, шпалы, деревянные мостики. Загорелись дрова на платформах, и люди оказались на бегущем по рельсам костре.
Мой муж ехал кондуктором поезда. Когда паровоз зарылся носом на сгоревшем мосту, муж подбежал, подхватил меня под руки, заставил бежать вместе с ним. Кинулись сквозь огонь. У меня обгорели ноги, и не помню, каким уж образом очутилась я на сосне. Муж привязал меня ремнём к дереву, и я не упала. Потеряла сознанье, глядя, как от поезда остается только железный остов. Там в числе многих людей была моя мать, братья, две сестры и сноха...
В Курше спаслось считанное число людей. Несколько человек догадались забежать в пруд, накрывшись мокрым одеялом.
спасительный пруд
Мой отец спасся в картофельной борозде. Сгорело всё. Горели даже срубы в колодцах.
В этот же день погибло несколько лесных деревушек, хуторов, сторожек, кордонов... Из Москвы приезжал Калинин - утешить людей. Но чем тут можно было утешить?»
Об этой драме в одной газете было написано еще в 1969 году. С тех пор, услышав о пожаре в лесах, многим сразу вспоминается Курша-2. Масштабы трагедии таковы, что для людской памяти в этих краях Курша - это та же война. Кого ни спроси, в любой семье кого-то затронул этот ад. Вся остальная Россия осталась безучастна - никто так ничего и не узнал.
Мещерскую трагедию приказали забыть - ведь шел 1936 год, когда от голода умирало столько людей, что жертвы Курши были лишь каплей в море. В литературе и музейных данных почти ничего нет о событиях этого черного лета. После пожара поселок был частично восстановлен, но просуществовал недолго. После войны людей оттуда выселили, длинию Курша-Чарус разобрали, и в Курше-2 стали жить только лесники. В наше время здесь осталась лишь зарастающая поляна с развалинами, часть из которых, вероятно, была домами, выстроенными после пожара 1936 г.
остатки сгоревшего леса, принесшего пламя
рухнувшая наблюдательная вышка
остатки фундамента депо?
На северо-восточной окраине поляны, недалеко от кирпичного фундамента, видимо бывшего когда-то паровозным депо, находится большая братская могила. Здесь похоронены жертвы забытой ныне трагедии.
В Голованово проживает Ираида Кузьминична Рунова, которую тут знали все. Ей 92 года. В 1936 году было ей двадцать лет.
«С того августа живу, как будто побывала в аду».
Старушка рассказывает то же самое, что я уже сообщила Анны Архиповны. Память рассказчицу подводит, и слух заставляет прикладывать к уху ладонь. Но все же было выяснено, что сгорело более тысячи человек. Спаслись немногие - те, кто в Курше бросился в пруд, и те, кто сумел добежать из поселка к овсяному полю.
«Я думала, что умом тронусь - бежать от поезда пришлось через море огня. Кожа на подошвах скаталась в трубочки, как береста. Увезли меня в числе двух десятков обожженных людей в Москву. Долго лечили. Жизнь спасли, но с ногами беда - вот уже семьдесят два года не расстаюсь с палочкой и далее огорода не путешествую. Я последняя, кто помнит ту страсть...»
Лесные пожары - бедствие страшное. Особенно в сосняках и особенно в августе, когда всё в лесу сухое, как порох, когда над соснами держатся горючие испаренья.
Пожароопасных мест на Земле много. У нас едва ли не каждый год горят леса у Читы, Мещера горела не раз, французские сосняки вблизи Средиземного моря часто горят. Страшные пожары случаются в Калифорнии. На тушенье огня бросают все силы. Во Франции 6 августа 1967 года при тушении лесного пожара погиб легендарный наш вертолетчик Юрий Гарнаев.
Тушить лесные пожары трудно и дорого. Пожары надо предупреждать. И для этого часто от нас требуется совсем немного - быть осторожными в лесу с огнем, особенно в апреле и августе. Человеческие драмы и фантастические убытки принести может незатоптанный окурок, не к месту разведенный костер. Курша взывает помнить об этом всегда.
Укорочена и скомпонована мной, а также дополнена материалами и фотографиями с других источников. Мои комментарии в квадратных скобках. Было бы интересно узнать, что кто об этом думает.
читать дальше Курша-2 была построена вскоре после революции - как рабочий поселок для освоения огромных запасов леса Центральной Мещеры. От существовалшего уже ответвления Мещерской магистрали (Тума - Голованово) туда была протянута ветка узкоколейки, вскоре продолженная дальше на юг - в Лесомашинный и Чарус.
Поселок рос, к 30-м годам он насчитывал уже больше тысячи жителей. На лесосеках жили и сезонные рабочие из окрестных деревень. Несколько раз в сутки старые паровозы выводили составы с бревнами из глубины лесов "на поле" - в Тумскую, где лес обрабатывался и оправлялся далее - в Рязань и Владимир. Жителями Курши считались и обитатели многочисленных кордонов, окружавших поселок. Это место стало синонимом народной трагедии, при упоминании которой суровели лица всех собеседников.
Лето 1936 года выдалось очень жарким, грозовым и ветренным, но ничто не предвещало беды. Своим чередом работали леспромхозы, шла погрузка и вывозка леса.
Теперь уже никто не знает, почему в первых числах августа в самом центре Мещерского края, в районе Чаруса, возник очаг пожара. Подгоняемый сильным южным ветром, огонь быстро продвигался на север, превращаясь из низового в самый страшный - верховой пожар.
Поначалу, угрозы никто не осознавал. Ночью с 2 на 3 августа в Куршу-2 прибыл поезд из порожних сцепов. Поездная бригада, знавшая о пожаре, предлагала вывезти хотя бы женщин и детей - все мужчины давно уже были в лесу на огнезащитных работах. Но диспетчер приказал следовать в тупик для погрузки скопившихся бревен - чтобы "не пропадать народному добру". Работа эта затянулась почти до подхода фронта пламени, и в Куршу-2 поезд пришел, нагоняемый по пятам лесным пожаром.
[По другим источникам поездов было два
«Один из поездов, битком забитый людьми, благополучно вырвался к Головановской ветке. Второй же оказался в огненном кольце, остановившись перед сгоревшим мостом. Никто не спасся. В самом поселке, за пару часов превратившемся в груду пепла, уцелели лишь те, кто прятался по колодцам и выгребным ямам»]
Трудно представить себе, что творилось тогда на небольшой станции лесного поселка. И вот когда жара сопровождалась почти ураганным ветром, Куршу-Вторую вдруг накрыло огненным шквалом. В центре лесного массива, посреди поселка, сплошь состоящего из лесоскладов, спрятаться было негде. Единственный путь к спасению - на поезде по узкоколейке.Никто и не пытался сбросить бревна со сцепов - людей сажали куда только можно - на паровоз, на буфера и сцепки, сверху на стволы. Места хватило не всем, когда поезд уходил на север, в Туму, его провожали обезумевшими взглядами сотни людей.
Драгоценное время было упущено. Когда поезд подошел к мосту через небольшой канал в трех километрах севернее Курши-2, деревянный мост уже горел. Загорелась сначала голова поезда, а затем - его хвостовая часть. Люди из последних сил пытались спастись, убежать из этого ада, но пути не было. Обожженые, задохнувшиеся в дыму, они падали там, где застигла их судьба.
Со всей округи сюда набирали добровольцев в похоронные команды, а чтобы выдержать ужас этого пожарища, бочками везли водку. Всех собрали в одну огромную братскую могилу, поставили маленький деревянный обелиск. Вопрос был закрыт.
Оставшимся в живых привезли бочку вина. Пейте, говорят, сколько влезет, только похороните людей. Трупы были разбросаны по всему лесу, жуткая картина.
В стоящем на краю леса селе Култуки В.П. разыскал стариков, видевших знаменитый пожар. И вот что записал со слов колхозника Клемёнова Григория Ефимовича[который, к слову,является мне дальним родственником]
«Лето было сухое. Пожаров ждали. Отчего случился пожар, никто не знает. Я с бабами в тот день косил отаву в лесу. День был ветреный. Мы присели перекусить, и вдруг вместе с запахом дыма услышали гул, как будто пролетало несколько самолетов. Я сразу понял: это пожар. И все мы кинулись через воду на болотистый островок...
Такого огня я не видел даже и на войне. Он несся по лесу со страшным рёвом. И скорость его была такая, что убежать из леса в тот день мало кому удалось. Огонь накрыл косарей, грибников, лесорубов. Возчики леса, как потом оказалось, распрягли лошадей и пытались вскачь уйти от огня.
Всё живое погибло: коровы, лошади, лоси, мелкие звери и птицы. Караси сварились в лесных бочагах. Стена огня шла по борам с ревом бешеной скоростью. Казалось, лес не горел, а взрывался. Вихри огня и черного дыма поднимались высоко вверх. Пожары от падавших сверху огненных «шапок» начинались в разных местах. Мне казалось тогда: весь мир занят огнем.
Деревня наша, отделенная от леса болотцем и полосой поля, задыхалась в дыму. Из всех домов барахлишко повыносили, ждали, вот-вот где-нибудь вспыхнет. Горела рожь, дымились сухие луга.
Деревню пожар миновал - поле остановило огонь, он пошел лесом, влево от нас. И тут мы опомнились: а Курша? Она в трех километрах в лесу. Как раз через Куршу прошел огонь. Кинулись... Курши нет! Как будто и не было сотни домов. Людей тоже не было... Через день схоронили тех, кого разыскали...»
Лесник Павел Иванович Большов и жена его Анна Архиповна жили в Курше. В тот день они чудом спаслись и знают, как это было. Вот рассказ Анны Архиповны:
«Вот видите, кутаю ноги шалью. С того самого дня ходить как следует не могу... В Курше мы жили с мужем. Тут же в поселке жили и наши родственники. Курша была центром лесных разработок. Там было несколько лесопилок, большие склады брусьев и досок, был клуб почти на тысячу мест, дома, постройки - всё, разумеется, деревянное.
Пожар заметили накануне. 3 августа [1936 года]ветер потянул в сторону Курши, и появилась опасность... Через час стало ясно: надо немедленно уезжать. Подали узкоколейный поезд, груженный дровами, и на него спешно стали сажать детей и женщин. Кто-то не поспевал, кого-то ждали, кто-то бежал на поезд с охапкой имущества, ставили на платформы ящики с курами. Мужчины не все садились - возникла мысль отстоять Куршу. Промедлили. Поезд уходил в момент, когда Курша вспыхнула, как спичечный коробок. С платформы я видела сзади ревущий огонь и закрыла руками глаза от ужаса.
Поезд тоже далеко не ушел. Огонь успел перерезать дорогу. Всё горело: лес по сторонам от пути, шпалы, деревянные мостики. Загорелись дрова на платформах, и люди оказались на бегущем по рельсам костре.
Мой муж ехал кондуктором поезда. Когда паровоз зарылся носом на сгоревшем мосту, муж подбежал, подхватил меня под руки, заставил бежать вместе с ним. Кинулись сквозь огонь. У меня обгорели ноги, и не помню, каким уж образом очутилась я на сосне. Муж привязал меня ремнём к дереву, и я не упала. Потеряла сознанье, глядя, как от поезда остается только железный остов. Там в числе многих людей была моя мать, братья, две сестры и сноха...
В Курше спаслось считанное число людей. Несколько человек догадались забежать в пруд, накрывшись мокрым одеялом.
спасительный пруд
Мой отец спасся в картофельной борозде. Сгорело всё. Горели даже срубы в колодцах.
В этот же день погибло несколько лесных деревушек, хуторов, сторожек, кордонов... Из Москвы приезжал Калинин - утешить людей. Но чем тут можно было утешить?»
Об этой драме в одной газете было написано еще в 1969 году. С тех пор, услышав о пожаре в лесах, многим сразу вспоминается Курша-2. Масштабы трагедии таковы, что для людской памяти в этих краях Курша - это та же война. Кого ни спроси, в любой семье кого-то затронул этот ад. Вся остальная Россия осталась безучастна - никто так ничего и не узнал.
Мещерскую трагедию приказали забыть - ведь шел 1936 год, когда от голода умирало столько людей, что жертвы Курши были лишь каплей в море. В литературе и музейных данных почти ничего нет о событиях этого черного лета. После пожара поселок был частично восстановлен, но просуществовал недолго. После войны людей оттуда выселили, длинию Курша-Чарус разобрали, и в Курше-2 стали жить только лесники. В наше время здесь осталась лишь зарастающая поляна с развалинами, часть из которых, вероятно, была домами, выстроенными после пожара 1936 г.
остатки сгоревшего леса, принесшего пламя
рухнувшая наблюдательная вышка
остатки фундамента депо?
На северо-восточной окраине поляны, недалеко от кирпичного фундамента, видимо бывшего когда-то паровозным депо, находится большая братская могила. Здесь похоронены жертвы забытой ныне трагедии.
В Голованово проживает Ираида Кузьминична Рунова, которую тут знали все. Ей 92 года. В 1936 году было ей двадцать лет.
«С того августа живу, как будто побывала в аду».
Старушка рассказывает то же самое, что я уже сообщила Анны Архиповны. Память рассказчицу подводит, и слух заставляет прикладывать к уху ладонь. Но все же было выяснено, что сгорело более тысячи человек. Спаслись немногие - те, кто в Курше бросился в пруд, и те, кто сумел добежать из поселка к овсяному полю.
«Я думала, что умом тронусь - бежать от поезда пришлось через море огня. Кожа на подошвах скаталась в трубочки, как береста. Увезли меня в числе двух десятков обожженных людей в Москву. Долго лечили. Жизнь спасли, но с ногами беда - вот уже семьдесят два года не расстаюсь с палочкой и далее огорода не путешествую. Я последняя, кто помнит ту страсть...»
Тот Самый восстановленный мост
Лесные пожары - бедствие страшное. Особенно в сосняках и особенно в августе, когда всё в лесу сухое, как порох, когда над соснами держатся горючие испаренья.
Пожароопасных мест на Земле много. У нас едва ли не каждый год горят леса у Читы, Мещера горела не раз, французские сосняки вблизи Средиземного моря часто горят. Страшные пожары случаются в Калифорнии. На тушенье огня бросают все силы. Во Франции 6 августа 1967 года при тушении лесного пожара погиб легендарный наш вертолетчик Юрий Гарнаев.
Тушить лесные пожары трудно и дорого. Пожары надо предупреждать. И для этого часто от нас требуется совсем немного - быть осторожными в лесу с огнем, особенно в апреле и августе. Человеческие драмы и фантастические убытки принести может незатоптанный окурок, не к месту разведенный костер. Курша взывает помнить об этом всегда.
@темы: об этом нужно помнить, земля Мещёрская